Российская экономика и общенациональное единство. О некоторых параллелях 2014 и 1914 годов.

Доброго всем времени суток, друзья!

Намедни наша страна отметила День национального единства. По всей стране прошли различные торжественные и праздничные мероприятия, и народные шествия. Статистики отмечают небывалое сплочение российского народа вокруг своего президента (более 70% поддержки), что само по себе является замечательным явлением.

Вечером того же дня, по главному российскому телеканалу – «Россия 1» показали фильм Н. Михалкова «Солнечный удар», уносящий нас к событиям не столько 1907 года (собственно «Солнечному удару»), сколько к трагичным событиям 1920 года – «Окаянным дням». 

Главный вопрос фильма – «Как всё это произошло»?

Свой ответ на поставленный вопрос автор не дал (да и не мог дать) заставляя публику самостоятельно подумать над сим вопросом. Каков будет ответ на поставленный фильмом вопрос

Стагнация или инвестиционный рост

В среде реального сектора экономики, не связанного с крупным (главным образом сырьевым) бизнесом и гос.компаниями, уже давно ходят разговоры про пагубность той экономической политики, которая осуществляется в государстве российском вплоть до настоящего времени.

Всё время хочется спросить ответственных чиновников и "либералов" (как консультирующих Правительство, так и работающих в нём), так мечтающих об иностранных инвестициях и удручёно говорящих об отсутствии надлежащего инвестиционного климата - господа, а Вы сами, как

Мы ничего не производим

Доброго Вам времени суток, Друзья!
Предлагаю Вашему вниманию статью, опубликованную сегодня журналом "Эксперт", которая, судя по её тексту, была написана осенью 2012 года..
Эту статью я размещаю на своём блоге как бы в продолжение

Следовать ли нам Вашингтонскому консенсусу

21.06.2013

Консенсус не достигнут

Нет, мы не пытаемся уличить своих оппонентов в следовании Вашингтонскому консенсусу. Задача ставилась так: перечислить принципы господствующей экономической школы, практическое применение которой, на наш взгляд, является причиной торможения экономического роста в нынешнем году, а в прежние годы ограничивало этот рост количественно и качественно.

В основу нашего подхода легло раздражающее ощущение, что упомянутые принципы вошли в речевой оборот и язык СМИ в качестве вирусных мемов — расхожих идей, настолько привычных, что их никто уже не способен воспринять критически. Из них составляют фразы, говоря об экономике, участники светских вечеринок и представители министерств. Сомневаться в правильности этих мемов неприлично. И все же мы считаем их глубоко неверными, по крайней мере применительно к современной России.

Как возможный источник мемов была взята «Стратегия-2020». Она, надо, наверное, напомнить, была опубликована весной прошлого года, готовилась в качестве программы правительства, но официально таковой не стала. Попутно, правда, выяснилось, что де-факто «Стратегия» во многом исполняется. Мемы обнаруживались методом, соответствующим их природе: если какое-то утверждение оказывалось очень знакомым и привычным, часто употребляемым, оно выписывалось. Оказалось, что из таких утверждений состоит едва ли не вся «Стратегия». Но это в данном случае второстепенно, ее комплексный анализ в нашу задачу не входил. Она послужила лишь донором мемов. А вот откуда они попали в наш экономический дискурс?

Повторим, мы не пытались доказать, что наши оппоненты следуют Вашингтонскому консенсусу. Наоборот, сам этот консенсус стал уже казаться каким-то мемом. Тогда возник вопрос: а был ли Консенсус?

Он все-таки был. Расхожие идеи отечественного экономического дискурса почти целиком взяты именно оттуда. К тому же в радикальной интерпретации.

Это вовсе не обвинение. Наоборот, многие скажут: ну и хорошо! Сформулированные в 1989 году экономистом Джоном Уильямсоном десять принципов, которые, по его мнению, выражали согласованную политику «политического и технократического» Вашингтона в отношении погрязшей во внешних долгах Латинской Америки, приобрели в то время необычайную популярность. Они действительно помогали внешним инвесторам и международным институтам зарабатывать на развивающихся странах деньги и авторитет, а самим таким странам — стабилизировать экономику и добиться некоторого роста.

Как только начал рассыпаться Восточный блок в Европе, а затем СССР, политика Консенсуса была применена на постсоветском пространстве. Она в меру разумна, в чем-то выглядит само собой разумеющейся, хотя и имеет принципиальную особенность: явно и не очень явно предпочитает интересы внешних по отношению к национальным экономикам агентов их собственным интересам.

Основные меры Вашингтонского консенсуса — это профицит бюджета, сокращение госрасходов и их локализация в сферах медицины, образования и инфраструктуры, расширение налоговой базы, реальная положительная ставка процента, благоприятный для экспортеров обменный курс (в дальнейшем — свободно плавающий курс), либерализация внешней торговли, либерализация притока прямых иностранных инвестиций, обязательная приватизация государственных предприятий, дерегулирование экономики. Гарантирование прав собственности, по признанию Уильямсона, приписано сюда, чтобы получилось круглое число пунктов.

Сам автор Консенсуса отмечал, что «Вашингтон не всегда практикует то, что проповедует иностранцам». Он также писал, что «ни одна из идей, порожденных идеями экономики развития… не играет никакой существенной роли в Вашингтонском консенсусе», и что в связи с этим возникают сомнения в правильности такой линии «неявного устранения от развития».

Однако, несмотря на сомнения автора Консенсуса, за минувшее с конца 1980-х время эта линия только усилилась. Поскольку развитые страны начали было выводить свою промышленность в третий мир, то именно в таком ключе там стали говорить о концепции постиндустриального общества. Это нашло самое сильное отражение в отечественных мемах. Возможно, так задним числом ищется оправдание политики реформаторов гайдаровского призыва, приведшей у нас к обвальной деиндустриализации. Но зачем же проецировать эти ошибки в будущее, подводя под них «теоретическое» основание, в то время как США и другие страны промышленного капитализма проводят реиндустриализацию?

А затем, что индустрия и идеи Консенсуса несовместимы. О. Ананьев, Р. Ханткулов и Д. Шестаков отмечают в статье «Вашингтонский консенсус: пейзаж после битв» (журнал «Международная экономика и международные отношения, 2010 год): «Наиболее существенными оказались подвижки в отношении промышленной политики. И в первоначальной версии ВК, и в его дополненной версии 1997 г. отношение к такой политике было резко отрицательным. Формально эта позиция получила подтверждение и в 2003 г., однако на этом этапе круг задач экономической политики был дополнен созданием национальных инновационных систем, призванных выполнять часть функций, которые традиционно ассоциировались с промышленной политикой». Отечественные неолибералы (а ВК общепризнанно носит неолиберальный характер) строго следуют этим идеям, наглухо изолировав инновационную политику от индустриализации и возведя ее в ранг самостоятельного культа.

Идея душить инфляцию завышенной процентной ставкой также приобрела присущий ей у нас размах уже на отечественной почве. Но само завышение ставки оттуда, из Консенсуса. В целом те меры минфина США, МВФ, Всемирного банка и еще ряда организаций, чьи штаб-квартиры находятся в Вашингтоне (отсюда и название Консенсуса), которые Джон Уильямсон обобщил в своих «десяти принципах», предпринимались в 1980-е годы для разрешения долгового кризиса в экономиках стран Латинской Америки, в интересах прежде всего их американских кредиторов. Как мы увидим, и сегодня такой набор мер выгоден в первую очередь внешнему капиталу. Что касается интересов национальной экономики, то с помощью инструментов Вашингтонского консенсуса можно добиться в лучшем случае макроэкономической стабилизации. Значимого экономического роста с их помощью достичь невозможно.

За годы практики ВК эволюционировал, вокруг него шли активные дебаты, автор первоначальной статьи вносил в свое детище изменения. В начале 2000-х появились «таргетирование инфляции» и создание «стабилизационных фондов», так прочно у нас вскоре прижившиеся.

Если кратко сформулировать обычным языком получившуюся «расшифровку» мемов, то получится следующее описание экономической политики: «Денег никому не давай, экономическую политику самостоятельную не проводи, “неинновационным” отраслям создавай неблагоприятные условия, реформы проводи жесткие и непопулярные, но всеобщие, промышленность не поддерживай». При этом, говоря весьма сурово о том, что государство не должно вмешиваться в экономику, в деятельность отраслей и отдельных предприятий, вся реформаторская «мемология» строится на апологии государственного вмешательства во все и вся, в каждую хозяйственную дырку, только с целью не поддержать, а выковырять кого-нибудь из этой дырки и задушить.

Выписывая мемы из нашего источника, мы либо прибегали к цитированию, либо давали им свои формулировки, для ясности, но вслед за ними следуют цитаты. Мемы — в левой колонке. Справа мы выражаем свою позицию. На наш взгляд, она лучше совпадает и с экономической теорией, и с задачами развития российской экономики.

Продолжение: Неолиберальные мемы и экономическая теория и практика развития

13.02.2013

Обескровливание экономики

Вчера на заседании совета директоров по вопросам денежно-кредитной политики Центробанк оставил без изменения ставку рефинансирования на уровне 8,25% годовых. При этом регулятор установил единый норматив обязательных резервов по всем категориям обязательств кредитных организаций в размере 4,25%.

«Указанное решение принято на основе оценки инфляционных рисков и перспектив экономического роста», – говорится в сообщении банка.

«В январе 2013 года годовой темп прироста потребительских цен увеличился до 7,1%, что существенно выше верхней границы целевого диапазона по инфляции. Ускорение роста потребительских цен было связано главным образом с увеличением темпов роста цен на продовольственные товары и услуги пассажирского транспорта, тогда как рост цен на непродовольственные товары оставался умеренным. По оценкам Банка России, темпы инфляции могут оставаться выше целевого диапазона в течение первого полугодия 2013 года», – поясняют в ЦБ.

Экономисты убеждены: высокие процентные ставки не только лишают экономику денег, но и инфляцию в долгосрочной перспективе подавить не могут, поскольку единственный путь сдерживания цен – это экономический рост и создание конкурентной среды. Сейчас же высокие ставки по банковским кредитам (которым способствует ЦБ) ставят в дискриминационное положение малый и средний бизнес и создают прекрасные условия для роста цен монополистов.

В конце января владелец «Базового элемента» Олег Дерипаска назвал кредитно-денежную политику ЦБ «центрально-банковскими суевериями».

«Они выпустили всю кровь из экономики. Центральный банк прячется за ширмой общих фраз, но фактически он ничего не делает. Если мы не поменяем эту систему, мы не только окажемся без роста, но мы поставим под вопрос стабильность существующей сегодня экономической системы», – сказал бизнесмен.

Такие ставки (8,25%) «гасят инвестиционную активность», и компании не могут пополнять оборотный капитал, признавал в конце января глава Минэкономразвития Андрей Белоусов.

Незадолго до этого на форуме в Давосе глава Сбербанка Герман Греф высказался за снижение ставок, что вызвало недовольство первого зампреда ЦБ Алексея Улюкаева.

«В такой ситуации давать дешевые деньги – это преступление перед бизнесом, перед народом, потому что таким образом провоцируется накапливание рисков, которые имеют свойство материализоваться», – заявил тогда Улюкаев.

Не вразумили чиновника и слова президента Владимира Путина, который также призвал помочь банкам с ликвидностью. «Вызывает беспокойство рост процентных ставок, причем до уровня существенно выше инфляции, что неизбежно сказывается на кредитовании экономики и граждан», – заявил Путин на расширенном заседании правительства в Кремле.

При этом теперь к высоким процентным ставкам добавился еще и единый норматив обязательных резервов в размере 4,25%. Другими словами, ЦБ обязует банки блокировать часть их средств на счетах в ЦБ, то есть сам изымает ликвидность из банковской системы.

Ранее норматив обязательных резервов для обязательств банков перед нерезидентами в рублях и валюте был 5,5%, а по обязательствам и вкладам резидентов-физлиц и российских компаний – 4%. Введение повышенных резервов по средствам от нерезидентов ограничивало приток краткосрочного иностранного капитала, что помогало избежать нестабильности рубля.

«В результате значительно возросшей гибкости курсообразования, а также с учетом складывающихся внешних и внутренних макроэкономических тенденций актуальность использования нормативов обязательных резервов для целей регулирования движения капитальных потоков значительно снизилась», – пояснили в ЦБ решение о введении единого норматива. Кроме того, введение единого норматива рекомендует МВФ. Новый норматив будет применяться начиная с отчетного периода – с 1 марта по 1 апреля 2013 года.

По расчетам руководителя отдела рейтингов кредитных институтов «Эксперт РА» Станислава Волкова, итоговое сжатие ликвидности с учетом высвобождения резервов по нерезидентам составит 51 млрд рублей.

«В денежно-финансовой политике мы делаем странные вещи, – говорит академик РАН Виктор Ивантер. – У Минфина есть деньги, но что он с ними делает? Он последовательно наращивает Резервный фонд, превращая его в своего рода "линию Мажино", которая, по его мнению, способна защитить нас от кризиса. Но не будем забывать, что немцы в 1940 году не стали ее штурмовать, а спокойно обошли через Бельгию. Резервный фонд не застраховал нас от масштабного спада в 2009 году. Да, нефтегазовые, то есть нерегулярные, зависимые от конъюнктуры, доходы не могут быть основой для регулярных расходов. Но версия: единственное, что можно делать с нерегулярными доходами, это складывать их в кубышку, – глупость».

Росимуществу поём мы песню

Доброго Вам времени суток!

Вчера  РБК daily  опубликовал статью: «Росимущество предлагает возвращать вырученные от приватизации средства компаниям»[1], в которой говорится, что «Росимущество ищет альтернативные способы использования денег, полученных от продажи госактивов».

Приватизация: деньги туда - сюда

Росимущество предлагает возвращать вырученные от приватизации средства компаниям

Росимущество ищет альтернативные способы использования денег, полученных от продажи госактивов. Как выяснила РБК daily, ведомство Ольги Дергуновой рассматривает возможность возврата вырученных средств обратно в приватизируемые компании. По мнению чиновников, деньги могут пойти на развитие инвестпрограмм и наращивание капитализации. В первую очередь новую схему планируется обсудить с крупными компаниями. ... Читать далее > Газета РБК daily

	Кризис-2012: осталось ли время на прогнозирование?
Минэкономразвития собирается создавать систему индикаторов, которая будет призвана помочь как можно раньше разглядеть наступление кризиса. Предполагается, что в перечень индикаторов войдут те показатели, от которых больше всего зависит российская экономика. ... Читать далее > Газета РБК daily

Кризис или развитие

20 июля с.г., в Ново-Огареве, Владимир Путин собирал экономический совет при президенте. Ученые, чиновники и банкиры должны были посоветовать Владимиру Путину, как бороться с надвигающимся кризисом.

Для справки:

Экономический совет при президенте РФ был создан в середине июля. Возглавил совет сам президент,  а его заместителями стали:  бывший министр Минэкономразвития Эльвира Набиуллина и его нынешний глава – Андрей Белоусов.

Всего в совете 31 человек, в том числе экономисты, принимавшие активное участие в разработке Стратегии-2020 – научный руководитель ВШЭ Евгений Ясин, проректор ВШЭ Лев Якобсон и ректор РАНХ  Владимир Мау.

«Мы часто говорим о дисбалансах и пузырях мировой экономики, — открыл заседание Путин. — Риски более-менее понятны, но хотелось бы знать поточнее…   Конечно, было бы очень полезно, если бы вы еще и решения практические предлагали, и оценивали принимаемые решения» — добавил он[1].

К сожалению, все экономисты означенные выше, с завидным упорством продолжают жёстко следовать теории монетаризма, несостоятельность которой уже доказана состоянием мировой (и российской, в частности) экономики. Другими словами можно сказать, что эти люди, твёрдо стоящие на позициях либерализма, находятся в тупике, подобно человеку, находящемуся в тёмной комнате и не знающему где выход. Они не в состоянии проанализировать тот путь, которым они привели экономику страны в нынешнее состояние и, тем более, осознать и публично признать ошибочность своих теорий. Поэтому все их советы и рекомендации к улучшению ситуации, и стабильному развитию российской экономики не приведут.

Что же нужно делать, чтобы значительно смягчить надвигающийся кризис и успешно преодолеть его?

Во-первых. Необходимо осознать тот факт, что говоря о глобализации и зависимости нашей экономики от мировых процессов, наши властные «элиты» де-факто признают, что Россия в настоящий момент не является независимым государством (она является полностью финансово зависимой от доллара США и, стало быть, от самих США).

Во-вторых. Необходимо кардинально менять денежно-кредитную политику, проводимую на протяжении последних 20 лет Центральным банком. И здесь, в первую очередь, необходимо ликвидировать зависимость количества денежной массы в стране от притока валюты и, затем,  уделить непосредственное  внимание развитию собственной промышленности.

Сейчас самое время проводить эти изменения. Нужно смягчить денежно-кредитную политику, как это давно уже делают развитые страны и, наконец, насытить нашу экономику деньгами. Чтобы не раскрутилась инфляция,  они должны быть длинными и связанными с инвестициями на обновление основных фондов.  Спрос здесь неиссякаемый.

Механизм здесь может быть достаточно несложным. Можно создать пару федеральных агентств:

1.    Федеральное агентство по обновлению основных средств (машин, оборудования и технологических линий, за исключением автотранспорта), которое бы предоставляло, под конкретные программы, предприятиям ресурсы в виде, например, ГКО или ОФЗ (главное, чтобы процентная ставка по ним не превышала ставку рефинансирования ЦБ). Либо, как вариант, создать федеральное лизинговое агентство с теми же целями.
2.  Федеральное агентство ипотечного промышленного кредитования (АИПК), предоставляющего ресурсы (в виде ГКО или ОФЗ) предприятиям на реконструкцию имеющихся или строительство новых промышленных объектов. Приоритетным отраслям можно предоставлять ресурсы по меньшей ставке, в сочетании с льготным налогообложением.

      Только такими или аналогичными мерами можно обойти, или значительно смягчить влияние мирового кризиса на экономику России.

---

[1] http://www.rbcdaily.ru/2012/07/20/focus/562949984367240

Денежно-кредитная политика: монетизация и инфляция

В этом году Россия отмечает своеобразный юбилей – 20-тилетие начала  экономических «реформ». Тогда, в условиях тотального дефицита и отсутствия каких-либо рыночных институтов, либерализация цен привела нашу страну к гиперинфляции, которая, по данным Росстата, в 1992 году составила 2508,8%.

С тех пор главной задачей денежно-кредитной политики, проводимой Центральным банком Российской Федерации, как, впрочем, во многих развитых и развивающихся странах, является «снижение инфляции и поддержание ее на уровне, обеспечивающем условия для долгосрочного устойчивого экономического роста»[1]. Задача, конечно, весьма важная, но весь вопрос состоит в том, как она решается.

Денежно-кредитная политика ЦБ и монетизация экономики

Вот уже 20 лет наши либеральные экономисты, до сих пор возглавляющие финансово-экономический блок в правительстве, в том числе и разрабатывающие стратегию развития государства Российского, все свои мысли и действия направляют на борьбу с инфляцией, но делают это исключительно жёсткими монетарными способами – стерилизацией «избыточной» денежной массы. В своих действиях они опираются на монетаристскую концепцию количественной теории денег М. Фридмана,  которая утверждает, что «основным аргументом для принятия целевого ориентира по денежной массе, служит монетарная природа инфляции»^[2], т.е. уровень инфляции определяется динамикой денежного предложения. 

Однако при этом, монетаристская теория (которой до сих пор строго придерживается весь финансово-экономический блок в Правительстве, а также руководство ЦБ РФ) исходит из уже сложившегося оптимального уровня монетизации (отношение денежной массы М2 к ВВП), который для развитых экономик стран Запада составляет 70% – 100%.

В случае, когда уровень монетизации экономики ниже этих значений монетаристская теория не работает. Попытаемся объяснить почему.

Приведём классическое уравнение денежного обмена И. Фишера:

MV = PQ,  где:

M  - денежная масса,

V – скорость денежного обращения,

P – средневзвешенная цена всех проданных товаров и услуг,

Q - физическое количество этих товаров и услуг, или объём реального производства и дохода от реализации товаров и услуг.

Т.е.  MV – это денежная часть, полученная при учете количества денег в обращении и скорости их кругооборота, а PQ – товарная часть.

Вся количественная теория денег строится на допущении постоянства, в течение краткосрочных периодов, переменных V и Q, при которых изменения уровня цен (P), прямо пропорциональны изменениям количества денег (М).

В случае резкого сокращения объёма денежной массы в экономике, как это произошло в России в начале 1990-х годов, для поддержания достигнутого уровня товарной части (PQ), должна резко возрасти скорость денежного обращения (V).  При этом, как в случае с Россией, дефляции, т.е. предполагаемого монетаристской теорией снижения цен, не происходит. Объём производства товарной массы (Q), вследствие значительной длительности промышленного цикла и высокой скорости денежного обращения, начинает снижаться пропорционально повышению скорости обращения и сокращению денежной массы. Кроме того,  спрос на товары начинает значительно превосходить предложение, и уровень цен повышается, т.е. инфляция переходит в гиперинфляцию.  При дальнейшем сокращении денежной массы происходит замедление роста цен, вызванное огромным дефицитом ликвидности. При этом отечественная товарная масса начинает замещаться на импорт, а для сохранения равновесия, между товарной и денежной частями уравнения, появляются денежные суррогаты и бартер.

Таким образом, борьба Правительства России (главным образом руководства ЦБ и Министерства финансов) с инфляцией монетаристскими методами, в 1990-х годах, привела к значительному снижению ВВП, масштабному сокращению промышленного производства (за исключением сырьевого сектора), долларизации экономики, появлению денежных суррогатов и бартера.

Начиная с 1999 года, в целях дедолларизации экономики и из-за  необходимости  приобретения иностранной  валюты  для  обеспечения  выплат  по  внешнему  долгу, Центральный банк начал увеличивать денежную массу М2, что в свою очередь привело к пропорциональному снижению инфляции (рисунок 1).

Рисунок 1

Источник: данные Госкомстата

Инфляция,  выраженная  индексом потребительских  цен, по  итогам 1999  года,  составила 36,5%. В том же 1999 году  денежная  масса  выросла  с 448,3  млрд. рублей  на  начало  года,  до 704,7  млрд.  рублей  на  его окончание  (прирост  составил 57%).  Номинальный  ВВП  составил 4476,1  млрд.  рублей  против 2684,5  млрд. рублей в 1998  г., дефлятор был равен 1,61, т.е. реальный рост составил 3,5%.^[3]

Таким образом, как мы можем видеть, при значительном дефиците денежной массы (ниже принятого европейскими стандартами 70–80%)^[4] происходит явление, обратное монетаристской теории, т.е. при значительном сокращении денежной массы наступает не дефляция, а инфляция, переходящая в гиперинфляцию.

Кроме того, превышение уровня монетизации экономики выше 100% также не всегда приводит к повышению инфляции. В нижеследующей таблице[5] приведён уровень монетизации некоторых стран:

Таблица 1

Источник: В. Андрианов «Монетизация экономики»

Как видно из приведённой таблицы, в Японии, Китае и Канаде ещё в 2007 году уровень монетизации значительно превышал 100%.
Согласно теории монетаризма, инфляция в этих странах должна превышать все допустимые нормы, т.е. должна быть гиперинфляция. Однако в 2009 г. в Китае и Японии наблюдалась дефляция (снижение цен) – 0,7% и 1,7% соответственно.

Согласно данным Всемирного банка уровень монетизации экономики Бразилии в 2008 году составил 59,17%, в 2009 году – 65,81%, в 2010 году 65,92%.

В нижеследующих таблицах приведены данные по размеру ВВП и денежной массе М2 Китая, уже долгие годы мирового лидера по темпам экономического роста, и России.

Таблица 2 Денежная масса и ВВП в Китае[6]

Год	ВВП (млрд. юаней)	Денежная масса (М2) (млрд. юаней)	Доля М2 в ВВП (%)	Денежная масса (М1) (млрд. юаней)	Доля М1 в ВВП (%)	Наличная денежная масса в обращении (М0) (млрд. юаней)	Доля М0 в ВВП (%)
1978	346,50	-	-	-	-	-	-
1985	901,60	-	-	-	-	-	-
1990	1866,80	1529,30	81,9	695,00	37,2	264,40	14,2
1994	4819,80	4692,40	97,3	2054,10	42,6	728,90	15,1
1997	7897,30	9099,50	115,2	3482,60	44,1	1017,80	12,9
2000	9921,50	13461,00	135,7	7088,20	58,9	1727,80	14,4
2002	12033,30	18500,70	153,7	7088,20	58,9	1727,80	14,4
2008	3067,00	47516,60	157,8	16621,70	55,3	3421,90	11,3
2009	33535,30	60600,00	180,7	22000,00	65,6	3824,60	11,4
2010	39798,30	72600,00	183	26700,00	67	4500,00	11,3

Реальный прирост объема денежной массы М2 в Китае, в 2010 году, достиг 19,7%, а ее объём составил более 72,58 трлн. юаней ($10,9 трлн.).[7] В 2011 году прирост денежной массы М2, в Китае, составил 17,3%, при этом объём денежной массы составил 85,16 трлн. юаней. [8] 

ВВП КНР в 2011 г. составил 47.2 трлн. юаней – почти 7.5 трлн. долл. по официальному валютному курсу.[9]

Таким образом, уровень монетизации экономики Китая, по итогам 2011 года, составил 180,4%.

Таблица 3 Денежная масса и ВВП в России

Дата	ВВП (млрд. руб.)	Денежная масса М2, ср.значение,  (млрд. руб.)	Доля М2 в ВВП (%)	Наличные деньги  (M0)    (млрд. руб.)	Доля М0 в ВВП (%)	Темпы прироста денежной массы, %	Денежная база в широком определении, ср.значение (млрд. руб.)	Доля денежной базы в ВВП (%)	Доля М0 в денежной базе (%)
1999	453,70	187,70	41,37	266,00	58,63	57,5
2000	714,60	708,35	99,13	433,65	60,68	61,5
2001	7305,65	1380	18,89	501,35	6,86	39,9
2002	8943,58	1869,95	20,91	673,5	7,53	32,4	1080,45	12,08	62,3
2003	10819,21	2667,85	24,66	955,1	8,83	50,4	1573,45	14,54	60,7
2004	13208,23	3779,55	28,62	1340,9	10,15	35,8	2147,30	16,26	62,4
2005	17027,19	5193	30,50	1772	10,41	38,5	2647,25	15,55	66,9
2006	21609,77	7501,4	34,71	2397,2	11,09	48,7	3518,30	16,28	68,1
2007	26917,20	10919,85	40,57	3243,7	12,05	43,5	4817,85	17,90	67,3
2008	33247,51	12922,45	38,87	3748,5	11,27	0,8	5546,00	16,68	67,6
2009	41276,85	14121,75	34,21	3916,45	9,49	17,7	6023,00	14,59	65,0
2010	38807,22	17639,75	45,45	4550,4	11,73	31,1	7328,80	18,89	62,1
2011	45172,75	22277,65	49,32	5500,65	12,18	22,6	8417,20	18,63	65,4

Источник: ЦБ РФ и Госкомстат

Как видно из приведенных таблиц уровень монетизации экономики в России (по итогам 2011 года) составил 49,32%, в то время как в Китае (по итогам 2011 года) – 180,4%.

Рисунок 2 Динамика роста денежной массы Китая, Бразилии и России

Как можно видеть на приведённом рисунке темпы роста денежной массы М2 в России существенно отличаются от темпов роста денежной массы в Бразилии и Китае. Разница заключается в том, что в России, в отличие от других стран БРИК, объём денежной массы полностью зависит от притока и оттока валюты.  Совпадение внешнеторгового сальдо с объёмом эмиссии является сутью существующей в России экономической модели сверхжёсткой привязки национальной валюты к поступлениям международной ликвидности^[10]. Таким образом Центральный банк проводит денежно-кредитную политику, основная цель которой (как уже было сказано) борьба с инфляцией. При этом, борьба с инфляцией происходит методом таргетирования денежных агрегатов. Именно поэтому кризис 2008 года затронул Россию значительно сильней, чем другие страны входящие в БРИК.

Рисунок 3 Динамика роста денежной массы М2 и ВВП

Как уже было показано выше (рисунок 1), на примере России мы видим явления, обратные положениям количественной теории денег – расширение денежного предложения, т.е. увеличение денежной массы М2 приводит к снижению уровня инфляции и более уверенному росту экономики.

На рисунке 3 показана зависимость темпов роста ВВП от темпов роста денежной массы М2. Снижение темпов роста денежной массы М2 приводит к снижению темпов роста ВВП.

В период экономического кризиса 2008 – 2009 годов, почти все страны (в т.ч. США и Евросоюз) придерживающиеся теории монетаризма, с целью поддержания и развития промышленности увеличивали денежную массу (инфляция у них при этом не увеличивалась), и только в России её продолжали успешно стерилизовать. Серьёзное падение темпов роста ВВП, вызванное такой политикой, отчётливо видно на приведённом выше графике.

Более сильное влияние темпы роста денежной массы М2 оказывают на развитие не сырьевого сектора российской промышленности.

Рисунок 4

Источник: ЦБ РФ и Госкомстат

Как видно из графика на рисунке 4, денежно-кредитная политика, проводимая руководством Центрального банка РФ совместно с Минфином, напрямую влияет на развитие несырьевого сектора Российской промышленности. Отсюда и огромный дефицит ненефтегазового бюджета (12% по словам А.Кудрина[11]). Вообще, такая денежно-кредитная политика, проводимая руководством Центрального банка РФ, вызывает сильные сомнения в способности Российской власти создать, задекларированные В.Путиным, 25 млн. высокотехнологичных рабочих мест.

Согласно данным Центрального банка за первые 4 месяца 2012 года темпы роста денежной массы М2 продолжают снижаться (таблица 4). А поскольку темпы роста ВВП пропорциональны темпам роста денежной массы, то можно утверждать, что только благодаря денежно-кредитной политике Центрального банка темпы роста российской экономики снижаются.

Таблица 4

Дата	Денежная масса М2  (млрд. руб.)	Темпы прироста денежной массы (%)
01.02.2012	23 677,90	-3,5
01.03.2012	23 851,30	-2,8
01.04.2012	24 041,30	-2
01.05.2012	24 247,20	-1,2

Инфляция или  развитие

Согласно теории инфляция может быть видов:

• r  Инфляция спроса, имеющая сугубо монетарные причины
• r  Инфляция издержек.

Причём, согласно теории инфляции Д. М. Кейнса, У. Торна и Р. Куэна,  инфляция спроса представляет собой первую стадии инфляции (полуинфляцию), а инфляция издержек производства – вторую стадию (подлинную инфляцию).

При анализе инфляции в нашей стране можно утверждать, что она не является инфляцией спроса, т.е. не имеет монетарных причин. Одним из признаков инфляции издержек в России служит ежегодный рост тарифов естественных монополий, устанавливаемых государством.

Именно  тот факт, что инфляция в России не имеет монетарных причин даёт объяснение явлению, обратному выводам количественной теории денег: изменения темпов роста денежной массы М2, обратно пропорциональны темпам роста инфляции (см. рисунки 5 и 6).

Рисунок 5 Темпы роста М2

Рисунок 6 Темпы роста инфляции

Источник: журнал «Эксперт», http://expert.ru/dossier/makroekonomika/inflation/?n=4&n=4

Таким образом, многолетняя борьба денежных властей России с инфляцией исключительно  монетарными методами не привела (да и не приведёт) к существенному, до 3-4%, её снижению. В то же время ликвидность  и  конкурентоспособность несырьевых  отраслей  экономики продолжает снижаться. Предстоящее вступление в ВТО может ещё более ухудшить существующее положение, поскольку снятие барьеров на импорт товаров приведёт к повышению спроса на валюту и, в конечном итоге, к сокращению денежной массы.

Чтобы изменить сложившуюся ситуацию, необходимо кардинально изменить политику, осуществляемую денежными властями. Основной задачей Центрального банка необходимо сделать не «снижение инфляции и поддержание ее на уровне, обеспечивающем условия для долгосрочного устойчивого экономического роста»^[12], а обеспечение устойчивого экономического роста, поддержание объёма денежной массы на уровне, достаточном для полноценного функционирования всей экономики, а не только предприятий сырьевого сектора.

Однако надежд на такие изменения крайне мало. На открытии ПМЭФ В.Путин сказал: «Что касается рентных сверхдоходов, то они будут, прежде всего, направляться на пополнение резервов»^[13]. Получается полный абсурд – свои средства мы резервируем и выводим в экономику других стран, а развиваться собираемся на заграничные инвестиции. Ни один нормальный человек не будет что-либо строить своему соседу на свои деньги, если этот сосед свои деньги кладёт в банк на чёрный день.  Поэтому, пока государство и бизнес будут продолжать выводить свои капиталы из страны, серьёзного притока иностранных инвестиций в российскую экономику ждать не следует.

Порядок в этой сфере может навести только государство и начать оно должно с себя. Пока государственные резервы и рентные сверхдоходы будут вкладываться в экономику других стран, российский бизнес будет продолжать выводить капитал из страны.  Цифры оттока капитала из России говорят сами за себя: отток частного капитала из России в 2011 – $80,5 млрд., а за первые 4 месяца 2012 года $42 млрд.